Воробей захотел стать таким, как павлин. Как нравилась ему гордая поступь большой птицы с высоко поднятой головой и огромным, словно колесо, хвостом, которым она хлопала!
- Я хочу тоже быть таким, - сказал воробей, - я уверен, что мной будут восхищаться другие.
Он изо всех сил вытянул голову, глубоко вздохнул, так что его узкая грудка раздулась, растопырил перья хвоста и попытался так же элегантно выступать, как это делает павлин.
Три старых друга сидели вместе и говорили о радостях юности и тяготах старости.
- Ах, - стонал один, - мои ноги не слушаются меня так, как я бы того хотел. Ведь как, бывало, я бегал раньше, а теперь они бросили меня на произвол судьбы, так что я еле-еле переступаю с ноги на ногу.
- Ты прав, - согласился с ним другой. - У меня такое чувство, будто мои юношеские силы капля за каплей уходят в песок, как это бывает с водой в пустыне. Времена изменились, и мы изменились, попав между жерновами времени.
Один фокусник показывал свое искусство султану и его придворным. Все зрители были в восторге. Сам султан был вне себя от восхищения.
- Боже мой, какое чудо, какой гений!
Его же визирь сказал:
- Ваше величество, ведь не боги горшки обжигают.
Перед судьей стоял человек, которого обвиняли в том, что он брал взятки. Все говорило о том, что он виновен, и судье только и оставалось, что вынести приговор.
Судья был мудрым человеком. Он предложил обвиняемому три наказания на выбор: либо заплатить сто туманов, либо получить пятьдесят палочных ударов, либо съесть пять фунтов лука.
- Вот это, наверное, будет не так уж трудно,
Одна женщина долго и тщательно выбирала на базаре в магазине шерстяных и трикотажных изделий шерстяную материю, из которой она собиралась сшить накидку для своего мужа. Самым главным было для нее то, чтобы ткань была только из чистой овечьей шерсти, ничего другого она и знать не хотела.
- Возьмите же вот эту великолепную ткань, - предложил ей продавец отрез шерсти. - Ваш муж будет себя чувствовать в ней так, будто ангелы вознесли его в рай.
К врачу пришел сапожник: у него были сильные боли, и казалось, что дни его сочтены. Как ни старался врач, но так и не нашел подходящего лекарства, которое еще могло бы помочь.
Испуганный пациент спросил:
- Неужели нет ничего, что могло бы меня спасти?
Врач ответил:
«Мне нужны деньги, не можешь ли ты одолжить сто туманов?» (денежный знак в Иране), - спросил один человек своего друга. «У меня есть деньги, но я их тебе не дам. Будь благодарен мне за это!»
Человек сказал с возмущением: «То, что у тебя есть деньги, а ты не хочешь мне их дать, на худой конец я еще могу понять. Но то, что я тебе за это должен быть благодарен, это не только непонятно, это просто наглость».
В саду одного мудреца жил великолепный павлин. Эта птица была отрадой садовника. Он ее пестовал и лелеял.
А завистливый и жадный сосед все заглядывал через забор и никак не мог смириться с тем, что у кого-то есть павлин более красивый, чем у него. От зависти он швырял камнями в птицу.
Это увидел садовник и очень рассердился. Но павлин по-прежнему не давал покоя соседу.
В одной персидской истории рассказывается о путнике, который с великим трудом брел, казалось, по бесконечной дороге.
Он весь был обвешан всякими предметами. Тяжелый мешок с песком висел у него за спиной, туловище обвивал толстый бурдюк с водой, а в руках он нес по камню. Вокруг шеи на старой истрепанной веревке болтался старый мельничный жернов. Ржавые цепи, за которые он волок по пыльной дороге тяжелые гири, обвивались вокруг его ног. На голове, балансируя, он удерживал наполовину гнилую тыкву.
К лекарю пришел седой беззубый шейх и стал жаловаться:
- О ты, помогающий всем людям, помоги также и мне. Стоит мне только заснуть, как сновидения овладевают мной. Мне снится, будто я пришел на площадь перед гаремом. А женщины там восхитительны, подобны цветам чудесного сада, божественным гуриям рая. Но стоит мне появиться во дворе, как все они сразу исчезают через потайной ход.
Халиф лежал при смерти, утопая в своих шелковых подушках. Хакимы, врачи его страны, стояли вокруг него, и все сошлись на том, что халифа может спасти только одно - сорочка счастливого человека, которую надо будет положить халифу под голову. Гонцы, как пчелиный рой, разлетелись повсюду и искали в каждом городе счастливого человека, но у всех, кого бы они ни спрашивали о счастье, были только заботы и горе.
Наконец гонцы, уже почти потерявшие надежду, встретили пастуха, который, весело напевая,
Во время урока, который на Востоке называют «мактаб», один ученик доставлял немало хлопот учителю.
«Скажи А!» (по-персидски «алеф»). Мальчик только отрицательно качал головой и плотно сжимал губы. Учитель терпеливо упрашивал его: «Ты такой славный мальчик, скажи же А! Ну что тебе стоит». Однако взгляд ребенка выражал явное нежелание отвечать.
В своем скромном будничном кафтане мулла отправился на праздник к одному знатному горожанину. Он очутился среди блистающих великолепием нарядов из шелка и бархата.
С презрением гости смотрели на его бедную одежду. Муллу умышленно не замечали, презрительно морщили нос и оттесняли от стола, ломившегося от великолепных яств.
Тогда мулла пошел домой, надел свой самый красивый кафтан и вернулся на праздник,
К одному высокочтимому мудрецу привели молодого вора, пойманного на месте преступления. Но так как он был очень молод, его не хотели наказывать по всей строгости закона. От мудреца ждали, что он направит юношу на путь истинный, а стало быть, отвратит его от воровства, занятия, достойного всеобщего презрения. Однако мудрец ни единым словом не упомянул о воровстве. Он приветливо беседовал с юношей и завоевал его доверие. Единственное, что он от него потребовал, - это обещание всегда быть правдивым. Обрадованный тем, что воровство так легко сошло ему с рук, юноша дал это обещание и с легким сердцем пошел домой.
Халиф тяжело заболел. Все попытки вылечить его были напрасны.
Наконец пригласили на совет и великого врача Рази. Сначала он испробовал все известные с давних времен способы лечения, но безуспешно. Тогда Рази попросил у халифа позволения проводить лечение так, как он это считает нужным. Потерявший всякую надежду халиф согласился.
Рази попросил дать ему две лошади. Ему привели самых лучших и самых быстрых лошадей.
У муллы украли осла.
Разгневанный потерпевший бегает по базару и кричит во всю глотку:
- Тот, кто украл моего осла, должен немедленно его привести.
Возмущенный, с покрасневшим лицом и вздувшимися жилами на шее мулла продолжает вопить прерывающимся голосом:
Один восточный властелин решил доставить радость своим подданным и привез им, не знавшим, что такое часы, из своих странствий солнечные часы. Этот подарок изменил жизнь людей в его царстве. Они научились распределять свое время, стали более точными, аккуратными, надежными, прилежными, и в результате все разбогатели. Наступило полное благоденствие.
Когда царь умер, его подданные стали думать, как бы им достойно отметить заслуги умершего.
Абдул-Баха, сын Баха-Уллы, основателя религии бахаизма, путешествовал по стране, и однажды его пригласили к обеду. Хозяйка дома изо всех сил старалась блеснуть своим кулинарным искусством. Но всякий раз, подавая кушанья на стол, она просила извинить ее за то, что еда пригорела, так как во время приготовления пищи она читала молитвы в надежде, что благодаря этому еда будет особенно вкусной. С приветливой улыбкой Абдул-Баха ответил:
- Это хорошо, что ты молишься. Но в следующий раз возьми с собой в кухню поваренную книгу.
В караване, что шел по пустыне, был один очень ученый проповедник. Он был так умен, что ему понадобилось семьдесят верблюдов, чтобы нагрузить на них тяжелые ящики, в которых не было ничего, кроме книг ученого о мудрости прошлых и теперешних времен. Вся эта груда книг представляла собой лишь ничтожную каплю того знания, которое проповедник нес в своей голове.
Вместе с караваном шел бедный погонщик верблюдов. О нем было известно, что он верил в то, что пришел последний имам (новый пророк).
Измученный жизнью отец заботливо советует своему сыну:
- Не слушай, о, сын, того, что сказано в пословице, будто каждый цветок имеет свой аромат, и отрекись от желания наслаждаться одурманивающими цветами женской любви.
Сын возразил отцу:
- Мой дорогой отец, ты никогда не замечал райского облика этих женщин.
