А дни катятся, как бильярдные шары, искусно выточенные вечностью и похожие один на другой точь-в-точь. Они стукаются с мраморным треском в готовой лопнуть от напряжения тишине, и время продолжает течь сквозь невидимый провал.
А ночи… Эти плевки высохшей бурой крови, лишенные движения. Светлеет и снова катится очередной шар. Я так больше не могу-у-у. У-у-берите меня из этой игры. Я готов принять любую реальность - пусть будет что угодно, только не это не - движение.
И я представляю свежевыпотрошенного, истекающего жирной желчью и пузырящимся томатным соком мертвеца. Пусть секунды, о эти злые осы, вопьются в мою плоть, насытятся и разнесут на тысячи слов по всему миру. Я смирился. Я смирился. Пусть будет так, как угодно тебе, Господи. Или тебе, ненасытная старуха Вечность. Пускай в моем мире хоть что-нибудь произойдет.
Я вдыхаю смрадный пустынный воздух. Бесконечно долго падает капля из ржавого крана. Телефон зарос паутиной. И в каждом углу ее слепые равнодушные глаза. Ты смотришь на меня, моя депрессия, ты медленно, но верно убиваешь меня.