Н. В. Гоголь всю жизнь страдал маниакально-депрессивным психозом. В состоянии мании у великого писателя было много энергии, сил, творческих идей, которые он воплощал в своих ярких произведениях. Но проходило время и маятник качался в другую сторону - наступала черная полоса. В то время врачи не смогли поставить верный диагноз, а уж тем более назначить правильное лечение. Медики лечили Гоголя обертыванием в мокрую простыню, а духовный наставник - чрезвычайно строгим постом. Но данные методы не способны были облегчить душевные страдания больного.
Свой первый приступ Гоголь пережил в Риме в 1840 году, когда Гоголю был 31 год. Свое состояние он описывает так: «Солнце, небо все мне неприятно. Моя бедная душа: ей здесь нет приюта. Я теперь больше гожусь для монастыря, чем для жизни светской». Проходит какое то время, и состояние его меняется на противоположное, что ясно видно по строчкам из его писем в 1841 году: «Да, друг мой, я глубоко счастлив, я знаю и слышу дивные минуты, создание чуд-ное творится и совершается в душе моей»; «Труд мой велик, мой подвиг спасителен»; «О, верь словам моим. Властью высшей облечено отныне мое слово».
В 1842 году во время нового приступа депрессии, в одном из писем он пишет: «Мною овладела моя обыкновенная (уже обыкновенная) периодическая болезнь, во время которой я остаюсь почти в недвижном состоянии в комнате иногда на протяжении 2-3 недель. Голова моя одеревенела. Разорваны последние узы, связывающие меня со светом. Нет выше звания монаха».
В 1846 году состояние его настолько тяжелое, что повеситься или утопиться кажется единственным выходом, как бы похожим на лекарство. Со временем приступы учащаются и становятся тяжелее - в письме к Жуковскому он пишет: «Что это со мной? Старость или временное оцепенение сил? Или, в самом деле, 42 года для меня старость? От чего, зачем на меня напало такое оцепенение - этого я не могу понять. Если бы вы знали, какие со мной странные происходят перевороты, как сильно все растерзано внутри меня. Боже, сколько я пережил, сколько перестрадал».
Во время последнего приступа болезни (декабрь 1851 - февраль 1852 года) Николай Васильевич двое суток провел без пищи и воды, стоя на коленях перед иконами. Опасаясь за судьбу второго тома «Мертвых душ», Гоголь пытается отдать его графу Толстому, но тот отказывается, дабы у Гоголя не возникло чувство, что ему не доверяют. Но опасения Гоголя были оправданы. Мировая литература, возможно, лишилась великого произведения - 11-12 февраля он сжигает все рукописи второго тома. Вместе с рукописями исчезает смысл, не для чего становится жить. Последующие 10 дней он угасает, глядя пустыми и безжизненными глазами в пустоту и ни с кем, ни разговаривая до самой смерти. По официальной версии Гоголь уморил себя голодом, поскольку, будучи фанатичным христианином, он не мог позволить себе сделать сознательно, и открыто покончить собой, что подтверждают строчки его писем: «Надобно ж умирать, а я уже готов, и умру...», «Как сладко умирать...».