Жила на свете сиротка Алена. Никому она была не нужна. Дома и того у бедняжки не было. Жила Алена у старушки одной. Добрая была старушка, ласковая, последний кусочек сиротке отдавала. Да вот дня три, как померла. А в дом ее сын явился да и выгнал Алёну. Говорит:
- У меня семья - нам жить надо. А ты уже большая - свою жизнь сама устраивай.
Так сиротка совсем уж одна-одинешенькая осталась. Куда идти не знает.
Когда-то очень давно у древней реки Маица в своем маленьком домике жил один известный мудрец Муан Митун. С усмешкой смотрел мудрец из окон своего жилища на проходивших по берегу реки людей. «И что они хотят отыскать в этой реке?» - удивлялся он. А люди хотели всего-навсего ответить себе на вопрос: где начало реки Маицы, а где конец. Ибо древние мудрецы говорили: «Тому, кто разгадает загадку начала и конца реки Маица, откроется смысл жизни».
Вот так люди и искали ответ на берегах необычной реки. Искали, а найти не могли.
Среди мертвых песков бескрайней пустыни, в унылом безмолвии ее покоится когда-то величественная статуя, что испокон веков звалась людьми «Сафар» или «Вечный вопрос». Изображает она фантастическое существо с телом льва и головой человека. Когда-то, много тысяч лет назад, эту статую создал один малоизвестный скульптор по имени Инкаб. Всю жизнь Инкаб страдал от того, что талант и мастерство его были никому не нужны.
- Вот если бы ты был лекарем, - говорили ему люди, - тебя бы уважали.
С давних времен ходила по земле легенда о мече, что жизнь дарует. Не смерть он несет, а жизнь возвращает.
Великие воины всех времен в руки этот необыкновенный меч не брали, ибо не знали, как воевать с ним.
- Воин рожден для того, чтобы отнимать жизнь у врага, а не даровать ее, - говорили по этому поводу воины и, конечно, в чем-то были правы.
По бескрайнему космосу, не спеша, передвигалось гигантское скопление звезд.
Звезды... их было так много, и все они летели, не сбиваясь с пути.
«Это Дракон летит!» - кричали ему вслед планеты и другие одиночные звезды.
«Дракон?» - удивлялось скопление. «А что такое дракон и как он выглядит? - задавалось оно вопросом. - Ведь я просто летящие звезды - не более того».
Услыхал как-то Иван сказ о птице волшебной. Оперенье ее золотое огнем горит, глаза, словно две звезды, в ночном небе сияют. Чудеса птица волшебная эта творит: счастье приносит тем, кому за хвост поймать ее удается. И зовется птица эта жар-птицей.
Долго искал волшебную жар-птицу Иван и, наконец, отыскал ее, раскрасавицу: в камышах она сидела, оперенье чистила. Подкрался к ней Иван и - хвать ее за хвост! И уж не смогла птица вырваться из крепких рук Ивана.
Всякий камень живой, всякий камень дышит,
всякий о себе рассказать может,
да не всякий человек услышит...
Давно это легенда по земле-то ходит, ох, давно. Кто забыл о ней, а кто и помнит.
К Мудрецу пришли два брата.
- Скажи нам, уважаемый, какая жизнь ждет каждого из нас?
Мудрец прищурился, посмотрел на братьев и молча подвел их обоих к бадье с водой.
- Пейте, - говорит.
В одной теперь уже заброшенной деревне сохранилась старая дорога, по краям которой стоят чудом не развалившиеся ворота. А на воротах то вправо, то влево под порывами ветра крутятся два флигелёчка, два резных петушка. И вот, что чудно: вроде должны эти флигели указывать направление ветра, да только положение их совсем от ветра-то и не зависит.
С былых времен об этих петушках сохранилась присказка, будто петушки эти не такие уж и деревянные, а живые и указывают они человеку, проходящему через ворота, правильное направление.
Возвращается Сидор домой, а сам аж светится, аж искрится от счастья. Улыбка такая, что, не ровен час, лицо треснет. И что же, спрашивается, должно было такое случиться, чтобы это вечно недовольное, мрачное создание так подпрыгивало на ходу от радости? Народ испугался: думал и правда на их село какой мор надвигается в виде неземного счастья. Односельчане все на улицу повыскакивали, стоят, рты раскрыли, пальцами на Сидора показывают да перешептываются между собой, что, дескать, умом тронулся, сердечный. А ничего подобного!
На высокой горе Ця-Хо в глубоких снегах утопают три каменных дракона: желтый, белый и красный. И развеваются на холодном ветру разноцветные ленты, привязанные к их каменным гривам. Желтый дракон - желтыми лентами украшен, белый - лентами белыми слепит, грива красного - лентами красными обвита. Да вот, что удивительно: в гривах желтого и белого драконов лент совсем мало, а в гриве красного - их не счесть. Мудрецы это объясняют так.
Давным-давно у мудрого учителя Чун Шуи был ученик, звали его Цяо Мин.
Почему ты так далеко от меня,
когда моему одинокому сердцу
так невыносимо холодно?
когда мир вокруг живет без меня,
Шел Федул дорогой длинной, ноги бил, судьбу свою искал. И привела его дорога в места гиблые, болота топкие. Птицы страшно кричат, лягушки наперебой квакают, а на камне среди всего этого действа черт сидит и недобро так глазами на гостя незваного пыхает.
- Чего понадобилось тебе здесь, человек? - спрашивает черт. - Неужто другой дороги не нашлось?
- Да, может, и не нашлось, - не робея ответил Федул.
Когда-то, очень давно, люди страсть как любили рассказывать одну историю о том, что в одном таинственном царстве живут деревянные создания: звери, птицы, люди, даже жучки и паучки. И будто бы все они живые, и от настоящих их не отличить: разговаривают они, мычат, кричат, щебечут. Не знают эти творения ни сна, ни отдыха, а выполняют, дескать, любую просьбу, любой приказ. Так говорили люди, хотя сами, понятно, отродясь не видели ничего подобного.
Только вот же втемяшил эту историю себе в голову отец невесты, к которой сватался Гордей.
Жила на свете обычная женщина и в наследство ей остался деревянный кувшин. Таких кувшинов поискать надо: красивый, каждый завиток, каждый узор, вырезанный на нем, - произведение искусства. Изо дня в день, из года в год ходила женщина с этим кувшином к колодцу за водой. И кувшин служил ей верой и правдой на протяжении долгих лет.
Вот и сейчас шла она с полным воды кувшином, когда повстречался ей на пути молодой воин. Брел он уставший, осунувшийся.
Жил когда-то давно на свете мастер гончарного искусства Айри. Славился Айри своими кувшинами на всю округу. Правда, кувшины эти выходили у мастера одинаковыми. Но, не смотря на это, каждый раз берясь за создание очередного кувшина, Айри покидал свою мастерскую и отправлялся то в широкое поле, любоваться цветами, то к озеру, смотреть на плеск воды, то долгими часами смотрел на заходящее солнце, а то и вовсе всю ночь наблюдал за размеренным мерцанием серебристых звезд.
- И зачем ты только тратишь время впустую? - ругали Айри люди.
На свете есть такие люди, которые очень много говорят. Вот именно такой человек заговорил как-то с одним мудрецом. Человек говорил много, долго и уверенно, а мудрец при этом внимательно слушал и ни разу не перебил говоруна. Когда же говорун умолк, мудрец, устало вздохнув, ответил:
- Глупость - вот как можно назвать всё то, о чём ты здесь мне говорил с самого раннего утра до позднего вечера.
Очень давно бытовала легенда, повествующая о том, что где-то высоко над облаками парят необыкновенные птицы. Не зная устали и покоя, летят они в далекие края, все дальше и дальше на север, все глубже и глубже на восток, все отчаяннее на юг и на запад. Иногда этих птиц можно увидеть: белоснежными крыльями обнимают они синеву небес и каждым перышком ласкают густые облака - красиво, вдохновенно, легко. Боятся ли эти птицы расстояния? Нет. Страшатся ли непогод? Вряд ли. И только земля, что расстилается там, под облаками, пугает их. В земле их проклятье, в земле их гибель.
«Почему ты такая яркая звезда?! - возмущались другие звезды. - Ты глупая. Кому нужен твой свет? Этим ты привлекаешь внимание к себе тех, кто любит нами полакомиться. Прекрати так ярко светить, иначе накличешь на всех нас беду!».
Так говорили многочисленные звезды одной маленькой звездочке, которая хоть и была мала, но светила ярче всех остальных. А зачем - этого она не знала: такой уж она родилась. Другие звезды обвиняли ее в том, что она хочет выделиться среди всех остальных, хочет быть не похожей на других.
Она боялась солнечного света. Ах, как же она его боялась. Смертельный враг ее - солнце, так и стремилось сжечь кожу бедняжки до основания, до самой кости, чтобы больше ее такой прекрасной девушки не было на этом свете.
Ей ничего не оставалось, как просто жить под покровом тьмы, здесь, в этом сером, унылом замке, на берегу моря, что волнами своими лизал полуразрушенные грязные ступени крыльца.
