Воробей захотел стать таким, как павлин. Как нравилась ему гордая поступь большой птицы с высоко поднятой головой и огромным, словно колесо, хвостом, которым она хлопала!

- Я хочу тоже быть таким, - сказал воробей, - я уверен, что мной будут восхищаться другие.

Он изо всех сил вытянул голову, глубоко вздохнул, так что его узкая грудка раздулась, растопырил перья хвоста и попытался так же элегантно выступать, как это делает павлин. Долго он семенил туда-сюда и, наконец, почувствовал, что устал от непривычной манеры держаться. Шея заболела, ноги тоже, но

Верующие стекались толпами, чтобы услышать слова пророка Мухаммеда. Один человек слушал особенно внимательно и благоговейно, истово молился и расстался с пророком только тогда, когда уже наступил вечер.

Не прошло и минуты, как он снова опрометью примчался на прежнее место и возопил прерывающимся голосом: "О господин! Сегодня утром я приехал на верблюде, чтобы послушать тебя, пророка Бога. А теперь верблюда там нет, где я его оставил. Его нет нигде. Я был послушен тебе, внимал каждому твоему слову и верил во всемогущество Бога.

Мулла проповедовал со своего возвышения: "Блаженны те, кто живет в бедности. Кто здесь на земле гол как сокол, оттого что ему не на что купить одежды, будет носить на том свете драгоценнейшие ткани". Сказав это, он обратился к одному бедняку, одетому в лохмотья, который уставился на него голодными глазами: "Ты, дорогой друг, мой сосед. Говорю тебе, на том свете ты будешь одеваться в такие ткани, до каких ты отродясь не касался, и будешь

Однажды к Авиценне пришел ученик, который его очень почитал, и сказал: "Великий господин! Ты мудрее всех наших ученых. Ты философ, врач, поэт, астролог и знаешь гораздо больше, чем того требует наука. Почему ты не стремишься стать пророком? Я уверен, что тысячи и тысячи людей последуют за тобой и будут послушны тебе. Подумай только, Мухаммед был всего лишь погонщиком верблюдов, он был несведущ в науках, однако слово его доходило до сердца каждого, и было услышано миллионами людей". "При случае я тебе это объясню, - ответил Авиценна, - имей только терпение".

Наступила очень холодная зима. Такой стужи не могли припомнить даже старцы. Больной Авиценна лежал в постели. В этой же комнате лежал тот самый ученик, который когда-то задавал ему вопрос.

Один ученый, который прославился своими знаниями и великолепной длинной седой бородой, шел однажды вечером по переулкам Шираза. Погруженный в свои мысли, он проходил мимо толпы водоносов, которые потешались над ним.

Самый смелый из них подошел к нему, низко поклонился и сказал:

- Великий мастер, мы с приятелями заключили пари. Скажи-ка нам, где лежит твоя борода, когда ты спишь ночью, на одеяле или под ним?

Ученый вздрогнул, оторвавшись от своих мыслей, посмотрел с удивлением, но приветливо ответил:

Однажды друг спросил муллу, после того как прослушал его по-юношески вдохновенную проповедь:

- Мулла, почтеннейший, сколько тебе лет?

Мулла посмотрел на молодого человека и ответил:

- Мне гораздо больше лет, чем ты просушил рубах на солнце. Мой возраст - не секрет, мне сорок лет.

Прошло около двадцати лет, и оба друга снова встретились. Мулла уже был седым, а борода его казалась обсыпанной мукой.

- Мулла, почтеннейший, как давно я тебя не видел! Сколько же тебе теперь лет? - спросил друг.

Женщина, взволнованная и возмущенная, пришла к гхази, к окружному судье, и стала жаловаться на то, что посторонний мужчина поцеловал ее против ее воли. Она кричала:

- Я требую от вас справедливости. Я не успокоюсь до тех пор, пока вы не накажете злодея. Я требую этого от вас, это мое право.

При этом она гневно топала маленькой ножкой и испепеляла судью своими взглядами. Судья был мудрым человеком. Он долго думал и, наконец, огласил судебное решение:

Однажды дервиш, для которого радостью было самоотречение, а надеждой - рай, встретил знатного вельможу. Его богатство превосходило все то, что дервиш когда-либо видел. Шатер вельможи, предназначенный для отдыха, располагался за городом. Он был сделан из драгоценных тканей, даже гвозди, которыми он был прибит к земле, были из чистого золота.

Дервиш, проповедовавший всегда и во всем аскетизм, обрушил на вельможу поток слов, говоря о том, как ничтожно земное богатство, как суетны золотые гвозди шатра, как тщетны человеческие труды и старания. И как, напротив того, великолепны святые места. Самоотречение - это высшее счастье.

Однажды мулла, гордый обладатель лодки, пригласил школьного учителя своей деревни покататься с ним по Каспийскому морю. Школьный учитель уютно растянулся в лодке под тентом и спросил у муллы:

- Как ты думаешь, какая сегодня будет погода?

Мулла определил, откуда дует ветер, посмотрел на солнце, нахмурился и сказал:

Один набожный человек стоял на коленях в мечети, поглощенный молитвой. А другому верующему бросились в глаза его великолепные, искусно сотканные туфли с загнутыми носами. Он уже представил себе, как было бы прекрасно, если бы у него тоже были такие туфли.

Шаг от мысли к делу часто бывает гораздо короче, чем обычно думают. Он подошел к молящемуся и прошептал ему на ухо:

- Ты же знаешь, что молитва не достигает слуха господа, если ты молишься в туфлях.

Верующий прервал свою молитву и так же тихо прошептал в ответ: